Альберто Джакометти: биография и скульптуры. Альберто Джакометти: биография и скульптуры Где находиться скульптура паук джакометти

(Diego Giacometti, 1902–1985) стал одним из хэдлайнеров аукционов дизайна. Брат художника , он был его администратором, продюсером и соавтором, а кроме того - любимой моделью. Созданная Альберто «Большая голова Диего» в 2014 году была продана за 50 млн долларов.

Артистичную мебель, которую создавал Диего Джакометти, коллекционировали Юбер де Живанши, американская миллионерша Рейчел Меллон и многие другие знаменитости и культурные институции. Она есть в коллекциях Музея Шагала в Ницце, Фонда Мага и Музея Пикассо в Париже. Самая обширная коллекция его работ - около 500 - после его смерти была передана в дар парижскому Музею декоративных искусств.

По стоимости работ произведения Диего уступают скульптурам его звездного брата. Мировой рекорд побила скульптура Альберто «Указующий человек», проданная на Christie"s за 141,2 млн долларов. Показатели Диего скромнее, но и они впечатляют: самая дорогая работа - стол с фигурами, созданный в 1970-е годы, - ушел на Sotheby"s за 3,8 млн долларов. В марте 2017 года, когда на Christie"s распродавали коллекцию мебели Диего Джакометти, собранную Юбером де Живанши, рекордным стал лот из четырех бронзовых табуретов, проданных за 1 802 500 долларов. А 20 сентября 2017 во время London Design Festival пара кресел с львиными головами ушла за 608 тысяч долларов на аукционе Phillips.

Четыре табурета, 1983. Д. Джакометти.

Диего долгое время оставался в тени своего гениального брата. Они родились и выросли в швейцарском местечке Боргоново, недалеко от границы с Италией. Их отец Джованни Джакометти сам был художником и дружил с известными в начале ХХ века художниками-символистами. Диего учился коммерции в Базеле и в Сен-Галле, потом путешествовал и даже, как говорят, попал в Марселе в дурную компанию, после чего его мать настояла, чтобы он переехал к старшему брату в Париж. С 1930-х годов невозможно разделить их творчество. Альберто настоял, чтобы Диего изучал технику изготовления бронзовой скульптуры, они часто работали вместе в общей мастерской. Диего брал на себя техническую и коммерческую часть. Он изготавливал каркасы и литейные формы для скульптур брата, вел переговоры с бронзолитейщиками, заказчиками и арт-дилерами. Искусствоведы говорят, что порой невозможно было определить, кто внес больший вклад в создание той или иной работы - Диего или Альберто.

Стол, 1963. Д. Джакометти.

Страус, 1977. Д. Джакометти.

Стул с гарпией для туалетного столика, 1960. Д. Джакометти.

Во время второй мировой войны Диего остался в Париже один, брат уехал в Швейцарию. Именно в этот период он делает самостоятельные шаги в скульптуре: создает анималистические работы - бронзовые скульптурки ящериц, лягушек, голубей, львиные головы... Подобные фигурки он использует позже, декорируя ими кресла, столы и консоли. Предметным дизайном Диего Джакометти активно продолжает заниматься уже после смерти брата: с 1966 года и до конца своих дней.

Именно эта изящная, артистичная мебель, балансирующая на грани между искусством скульптуры и прикладным дизайном, - основа его наследия, за которое коллекционеры и арт-дилеры готовы платить если не миллионы, то по крайней мере сотни тысяч долларов.

Шагающий человек I

Ну, эту-то скульптуру Джакометти (1901-1966) знают все. Одна из самых узнаваемых работ в авангардизме, символ практически. Самая дорогая скульптура из тех, что продавались, между прочим. Пару лет назад какой-то анонимный перец купил ее за 104,3 млн долларов, тогда это вообще был рекорд. Это и о ней, в том числе, высказался Жене. На 100-франковой швейцарской купюре изображена.

Он же, Джакометти, швейцарец. Родился в семье художника, что для авангардистов почему-то редкость. А тут целый клан творчески ориентированных Джакометти образовался. Брат еще был – архитектор, дядя – художник. Известные все. Ну, и так, по мелочи были разные малоизвестные Джакометти. Т.е. творческие наклонности того Джакометти, о котором я пишу – они рано проявились – поощрялись с детства. Он чего-то такое лепил. Бабу Ягу, наверное, медведика клишоного, Пульчинеллу, горбатого. Кого там еще мелкие швейцарцы лепят.

А потом взялся за искусство серьезно. Учился пару лет в Женеве. Ездил в Италию прикоснуться к классике – в 1920-е годы эта академическая традиция "в Италию, в Италию" еще иногда подавала признаки жизни. Смотрел там Джакометти, впрочем, не только классику-такую-классику, но и, допустим, совершеннейшую архаику – вещи этрусков, что на нем потом скажется. А в 1922 году он поехал в Париж – так тогда было положено.

В Париже было хорошо. Половину населения составляли художники, поэты и писатели, вторую половину – их модели, зрители и читатели. Джакометти подружился с Пикассо , стал учиться у Бурделя и нашего Архипенко в студии Гранд Шомьер и, таким образом, приобщился к ценностям позднего кубизма .

Торс

Человек

Ну, тут все понятно. Человека или его часть берут, рубят на куски, желательно, в форме параллелепипедов, потом задумчиво складывают из них новую конструкцию. Название остается прежним. Тут, главное, не переборщить и не уйти в туманные дебри абстракционизма – в сложенной по-новому расчлененке человек как-то должен угадываться. У Джакометти, как видите, это получалось.

Одним из важных трендов тогдашнего авангардизма было обращение к архаическим культурам, и Джакометти, как неофит нового искусства, не прошел мимо него. Вот плоды его увлечения африканской скульптурой.

Двое

Женщина-ложка

Очень простые и лаконичные работы. Информация дается только о самых главных изначальных вещах. Тех, что способствуют выживанию и продолжению рода. В этом смысле очень остроумно решение в «Женщине-ложке» - ее сексуально ориентированная часть представляет собой влагалище ложки. Не знаю, так ли называется в швейцарском языке* та часть ложки, куда кладут еду, но в случае с русским языком получается совпадение понятий. В любом случае, удвоение смыслов присутствует – и в ложке, и в гениталиях находится самое главное в смысле продолжения жизни. В конце этого, скажем так, архаико-кубистического периода Джакометти делает такую вот работу, соединяющую в себе обе составляющих своего творческого метода того времени:

Голова смотрящего

Но, конечно, не кубизм был тогда главным в Париже. Главным был сюрреализм . И поэтому Джакометти стал сюрреалистом. Вот одна из первых его работ в этом направлении.

Подвешенный шар

Это – не из жизни неопознанных объектов. Это – про секс и агрессию, т.е. про людей. Всякого приличного сюрреалиста из круга Бретона секс и агрессия должны были интересовать. И всякий сюрреалист, которого интересовали секс и агрессия, должен был входить в круг Бретона. Поэтому, когда Бретон увидел эту вещь на выставке, он нашел Джакометти и рукоположил его в сюрреалисты. И правильно сделал.

Женщина с перерезанным горлом

Вот тут и секса, и агрессии навалом. Женская фигура напоминает самку богомола. Богомол сюрреалистов очень интересовал. Напомню – или расскажу, что она, самка богомола, убивает его, самца богомола, сразу после спаривания или даже во время оного. Т.е. светлый ее образ в себе содержит оба любимых сюрреалистами начала. А тут этой богомолихе самое горло перерезали – целых две агрессии получается. Красота же.

Помимо таких красивых вещей Джакометти делал совершенно необычные. Классическая скульптура – она что такое? Это некая компактная масса, стремящаяся расположиться поближе к своему центру, вписанная, желательно, в плавную замкнутую кривую, из которой, по возможности, ничего не торчит. Предельным выражением этой концепции можно считать «Скорчившегося мальчика» Микеланджело**.

Вокруг такой скульптуры можно ходить и смотреть. Внутрь скульптуры войти, условно говоря, нельзя. Джакометти же смело вводит такую категорию, как внутреннее пространство скульптуры.

Сюрреалистический стол

Дворец в четыре часа утра

Конечно, не один он в то время работал с этим внутренним пространством. Этим занимались, скажем, Мур, Цадкин. Но у Джакометти это получалось наиболее радикально. Пространство внутреннее у него очень обширное получалось. Больше самой массы. И скульптура, в результате, напоминала то какие-то декорации, то какие-то предметы мебели.

Клетка

Несмотря на все свои успехи в создании сюрреалистической скульптуры и уважение соратников, Джакометти в конце 1930-х годов бросает это дело и даже ссорится с сюрреалистами. Или они с ним. Войну он проводит в Женеве, а после нее возвращается в Париж. Искусство его за это время совершенно изменилось.

Стоящая женщина

Городская площадь

Тут надо сделать небольшое отступление. Джакометти был эпилептиком. Поэтому ему было знакомо ощущение телесной хрупкости. Это ощущение усилилось во время Второй мировой войны – понятно, почему. Кроме того, он много и давно думал о смерти. Когда-то, во время путешествия в Италию, его попутчик неожиданно умер на одном из альпийских перевалов. Это потрясло Джакометти – вот же, только что он ходил, разговаривал. И вдруг – нет его. И сам он пережил близость смерти, когда как-то попал под машину в Париже и сломал ногу. Как сказал об этом случае Сартр, «миропорядок обнажил свою угрожающую сущность». Одним словом, году к 1947 Джакометти окончательно осознал и почувствовал уязвимость и беззащитность человека***.

Колесница

Сартр назвал эти фигуры воплощением экзистенциализма. Своего, атеистического, конечно.

Я еще раз покажу этого «Шагающего человека», чтоб он был перед глазами. Работа эта сделана уже после сартровского определения, но она в более чистом виде, нежели другие вещи, концентрирует те смыслы, которые имел в виду Сартр. Этот человек предельно одинок, хрупок и нелеп. Идти ему трудно – несоразмерно тяжелые ступни тянут его к земле. Но он идет. Такое движение – из ниоткуда в никуда – традиционно прочитывается как метафора проживания жизни. И проживает свою жизнь этот человек мужественно. Он все про нее знает, ему известна ее «угрожающая сущность», он помнит, что он одинок в мире, но у него есть цель, известная только ему, и к ней он движется, несмотря ни на что и глядя вперед. Я не знаю более щемящего и, одновременно, мужественного произведения в искусстве XX века. Оно – в чистейшем виде воплощение трагического аристократического героизма Конрада или, как то же самое называл Сартр, истинного бытия. Может служить ответом на известный вопрос, возможна ли поэзия после Освенцима. Такая - возможна.

«Шагающий человек» был показан в 1962 году на Венецианской биеннале. Джакометти тогда был признан лучшим скульптором современности.

А вот формально эти чрезмерно исхудавшие персонажи восходят к одной этрусской вещи, которую Джакометти видел в молодости в Италии.

Вечерняя тень. III в. до н.э.

Еще надо сказать о шероховатой, корявой поверхности работ Джакометти этого периода. Чисто формально это идет от импрессионистической скульптуры. Но смысл тут другой. У импрессионистов такая поверхность передавала текучесть, нестабильность и постоянную изменчивость жизни. У Джакометти все это тоже есть, но главное – это, опять-таки, уязвимость. Окружающая среда словно разъедает, деформирует поверхность тела. Воздействует, в общем. Трудно представить себе такие работы гладкими. Да и не надо.

Бонусы

Невидимый объект или Руки, удерживающие пустоту

Тут можно говорить о скульптурной группе, в которой отсутствует один элемент. Ну, или он невидим. Это то, во что со страхом всматривается эта женщина. Невидимое в скульптуре. Такого еще не было.

Рука

По мотивам Второй мировой войны.

Голова

Можно сказать, что это голова «Идущего человека».

Диего в плаще

Брат Джакометти. Тут речь идет о противопоставлении духа и материи. Голова – маленькая, но гордая и сильная. Все могучее телесное словно тянет ее вниз, в землю, в могилу. Но голова торчит и торчит - гордо и сильно.

Клетка

Экзистенциализм опять. В данном случае, клетка – не символ насилия и ограничения свободы, а символ своего маленького личного пространства. Правда, защищенность, вроде бы обеспечиваемая этой клеткой, иллюзорна. Ее мощная, крепкая основа покоится на чрезмерно тонких опорах.

Маленький бюст на цоколе

Та же тема, что в «Диего в плаще».

Кошка

Котэ. Если бы «Идущий человек» не был концептуально одинок, можно было бы сказать, что это его кошка. Или он сам, вставший на четыре конечности. Экзистенциалистский, в общем, котик. Впрочем, они же и так сами по себе.

* Знаю.

** Он его, как известно, сделал на спор – сможет ли он в небольшой куб мрамора естественным образом вписать человеческую фигуру в натуральную величину. Но это ничего не меняет. Сам предмет спора родился из той концепции скульптуры, о которой я говорил выше.

*** Жене рассказывал, что у Джакометти была идея сделать скульптуру и похоронить, чтобы никто никогда ее не нашел, а если бы и нашел, то только тогда, когда его имя будет забыто.

Ирина Никифорова

ВЫСТАВКИ

Номер журнала:

Специальный выпуск. ШВЕЙЦАРИЯ - РОССИЯ: НА ПЕРЕКРЕСТКАХ КУЛЬТУР

Авторитет Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина во многом складывался благодаря его лидерству в проведении крупных международных проектов. Выставочная деятельность музея не ограничивается воплощением идей, связанных с многолетним изучением собственной коллекции. Интерес и значительные усилия его сотрудников всегда были направлены на реализацию проектов, иллюстрирующих страницы истории изобразительного искусства и дополняющих пробелы музейной экспозиции. Уже не одно десятилетие поддерживается традиция выставок произведений художников-модернистов и классиков авангардного искусства XX века. ГМИИ имени А.С.Пушкина первым знакомил зрителя с творчеством Пикассо, Модильяни, Дюфи, Миро, Дали, Магритта, Мондриана, Уорхола. Сорок лет назад такие показы были настоящим культурным шоком, смелой демонстрацией иного художественного языка на фоне «эстетизированной мифологии» тоталитарной страны.

Проведение выставки «Альберто Джакометти. Скульптура, живопись, графика» можно признать большим событием в культурной жизни России. Подготовка первого показа обширного наследия художника в Москве и Санкт-Петербурге была сопряжена с серьезными трудностями, которые, несмотря на взаимный интерес участников проекта, иногда казались непреодолимыми. Привести все стороны к согласию в отношении предоставления произведений, их транспортировки и экспонирования удалось не сразу. Переговоры с швейцарскими партнерами, длившиеся несколько лет, дважды прекращались пока наконец летом 2008 года не было подписано соглашение между Фондом Бейелера (Базель), швейцарским Кунстхаусом и Фондом Альберто Джакометти (Цюрих), двумя крупнейшими российскими музеями — Государственным Эрмитажем и ГМИИ имени А.С.Пушкина. Счастливое осуществление проекта и его несомненный успех у зрителей оправдывают усилия, вложенные в организацию выставки.

Еще в 1930-е годы Джакометти был принят и обласкан парижской богемой, в 1940-е благодаря выставкам в Галерее Пьера Матисса (Нью-Йорк) он приобрел популярность в Америке, с 1950-х стал бесспорным лидером европейского авангардного искусства. Но до сих пор творчество легендарного художника, известного всему миру, мало знакомо российскому зрителю.

Современники видели в его искусстве отражение философских идей и анализировали влияние различных авангардных направлений на развитие его стиля. Теоретик сюрреализма Андре Бретон считал работы скульптора идеальной иллюстрацией эстетики сюрреалистов. Французский писатель, философ и драматург Жан Поль Сартр считал, что творчество Джакометти построено на принципах феноменологии, а созданные им образы существуют «на полпути между бытием и ничто». Эссе Сартра о художнике «Стремление к Абсолюту» (1947) является анализом экзистенциальной сущности его искусства. Однако сам Джакометти опровергал в своих записях и эссе любую привязку к какому-либо направлению в философии и искусстве.

Избегая эпатажа и громких деклараций, Альберто Джакометти воплощал в пластических композициях свои чувства. Он признавался: «В основном я работаю ради эмоций, которые испытываю, только когда нахожусь в процессе созидания». Фанатическая поглощенность творчеством позволяла ему попросту не замечать времени, сутками не испытывать голода, потребности в отдыхе и сне. Всю энергию он отдавал поискам способа проникновения в суть явлений, стремясь открыть подлинную «подкладку» бытия.

Первый художественный опыт Альберто получил в мастерской отца — швейцарского живописца Джованни Джакометти. Еще ребенком Альберто осознал силу своего дара: «В детстве я был бесконечно счастлив и наслаждался мыслью, что могу нарисовать все, что я вижу». Впечатлительный, наделенный незаурядными способностями, Джакометти рос в атмосфере творчества. В доме родителей в городке Стампе многие предметы интерьера — мебель, ковры, люстры — были сделаны отцом или изготовлены по его проектам. В распоряжении Альберто находилась семейная библиотека с богатейшим собранием художественных изданий. Он целенаправленно занимался рисунком и живописью, копировал произведения старых мастеров по иллюстрациям в книгах.

Поездки в Италию и знакомство с работами старых мастеров — Тинторетто, Джотто, Мантеньи — стали для юного художника серьезным этапом в осознании собственной творческой индивидуальности. Позже Джакометти вспоминал, что тогда впервые ощутил отчаяние человека, стремящегося к недостижимому в искусстве — отобразить подлинную жизнь, скрытую за мнимой реальностью материального мира.

Благотворными для развития творческого дарования 20-летнего Альберто были переезд в Париж, учеба в Академии Гранд Шомьер, посещение мастерской «неистового» Антуана Бурделя. Динамичность и внутренний драматизм бурделевской пластики оказались необыкновенно близки еще неосознанным исканиям Джакометти. Скромного провинциального юношу потрясла активная художественная жизнь культурной столицы. Он рисовал и лепил, заимствуя многое из формальных поисков современных художников, последовательно пережил увлечение кубизмом и дадаизмом, охотно подчинился авторитету основоположника сюрреализма Андре Бретона с его «Вторым манифестом сюрреализма», имеющим революционную, политическую закваску. По совету старших коллег посещал этнографический отдел Музея человека, где находил вдохновение в пластических формах примитивного искусства Африки и Полинезии.

Джакометти с энтузиазмом неофита преодолел усвоенную им прежде «школу», отцовскую живописную систему, изобличив ее несостоятельность. В ажиотации «новообращенного» авангардиста он совершил кощунственное, опубликовав в журнале Бретона «Сюрреализм на службе революции» литературный опус «Вчера. Зыбучие пески». В этом сочинении, основанном на фактах автобиографии, присутствовали фантазии (садистическое наслаждение, получаемое от издевательств над насекомыми, насилие над членами семьи, смертный грех отцеубийства), выявившие подсознательную агрессию художника к своему прошлому. Посредством описания разрушительных действий он стремился в воображении освободиться от жестких рамок общепринятых традиций. Последовавшая вскоре смерть отца ранила и отрезвила Джакометти.

Он жадно впитывал и талантливо интерпретировал все новое, облекая в художественную форму, визуально выражая смысл осознанного, однако довольно скоро терял интерес, если это не соответствовало его целям в искусстве. Сотрудничество с группой сюрреалистов оставило серьезный след в творчестве художника, но явилось лишь небольшим этапом на пути к «высокому стилю».

Прочитанный Альберто Джакометти в начале 1940-х годов роман Оноре де Бальзака «Неведомый шедевр» стал для него своеобразной программой. Ярко и просто Бальзак определил цель мучительных поисков художника: «Красота строга и своенравна, — говорит старый живописец Френхофер, — она не дается так просто, нужно поджидать благоприятный час, выслеживать ее и, схватив, держать крепко, чтобы принудить ее к сдаче. Форма — это Протей, куда более неуловимый и богатый ухищрениями, чем Протей в мифе! Только после долгой борьбы ее можно приневолить показать себя в настоящем виде. Вы все довольствуетесь первым обликом, в каком она соглашается вам показаться, или, в крайнем случае, вторым, третьим; не так действуют борцы-победители. Эти непреклонные художники не дают себя обмануть всяческими изворотами и упорствуют, пока не принудят природу показать себя совершенно нагой, в своей истинной сути».

Джакометти ушел от пустого отражения внешней оболочки модели, неповоротливой человеческой плоти. Очищая создаваемый им мир от наносного сора, художник вычленял смертную плоть материи и оставлял в итоге фантастическую энергию духа. Год за годом Альберто Джакометти преодолевал сопротивление материала, заставлял его звучать камертоном, передавая эмоциональное напряжение. После литературных шедевров Кафки, Камю, Сартра, Беккета произведения Джакометти являются визуальным воплощением трагического ощущения богооставленности человека.

Джакометти изменил восприятие традиционных видов изобразительного искусства, смешал приемы обработки металла и живописной поверхности. Его революция в искусстве заключается в разрушении того главного, что, собственно, составляло скульптуру: он «упразднил объем»; деформировал фигуры до тонкости лезвий; ввел сквозные конструкции как протест против традиционного пластического языка с его подчеркнутой осязаемостью и весомостью. Почти бесплотные вертикальные фигуры собирают и удерживают любое пространство — от музейного интерьера до городских площадей, насыщая все вокруг себя особым магнетизмом. Они не нуждаются в медленном созерцании, плавном круговом обходе. Острые выразительные скульптуры царят в пространстве как гигантские, четко прорисованные графические изображения.

Поверхность бронзовых отливок сохранила следы прикосновения рук Джакометти к глине. Фактурность в сочетании с мастерским патинированием со сложными тональными переходами от теплой охры до холодных оттенков зеленого позволяет сравнивать изваяния с пространственной живописью. Картины, рисунки, офорты Джакометти, напротив, содержат приемы работы скульптора: он не занимался фиксацией образов четким контурным рисунком, а словно моделировал предметы, тела и лица, «нащупывая» их форму и верное положение в пространстве многократными повторениями контура. Плоскость бумаги и холста обретали объем, обтекающие штрихи ткали изображение, сохраняя динамику «живого зрения».

Художник неожиданно находил решения поставленных перед собой задач в самых простых вещах. Так, дорожный знак пешеходного перехода послужил толчком для создания в конце 1940-х серий «Идущие» и «Пересекающие пространство», а составленные хаотично в углу тесной парижской мастерской модели скульптур образовали композицию и стали новым найденным образом («Лес», 1950). На создание скульптуры «Рука» (1947) художника вдохновил «Неведомый шедевр» Бальзака. Он буквально иллюстрирует слова одного из героев о том, что слепок с живой руки останется лишь куском безжизненной плоти: «Задача искусства не в том, чтобы копировать природу, но чтобы ее выражать. ...Нам должно схватывать душу, смысл, характерный облик вещей и существ... Рука не только составляет часть человеческого тела — она выражает и продолжает мысль, которую надо схватить и передать».

Джакометти был наделен неудовлетворенностью гения: «Все, чего я могу достичь, столь ничтожно в сравнении с тем, что я могу видеть и, скорее, будет равноценно краху». В этих словах выражены подлинные чувства человека, одержимого искусством, для которого творческие цели являлись смыслом жизни.

Их достижение стало возможным во многом благодаря Диего Джакометти — талантливому скульптору, дизайнеру мебели и проектировщику интерьеров, более 40 лет остававшемуся в тени гениального старшего брата. Его верное служение Альберто, моральная и финансовая поддержка, помощь в реализации идей и, наконец, осуществление самого важного этапа работы над скульптурой — перевода глиняных моделей в бронзовые отливки в собственном литейном производстве — можно назвать настоящим подвигом.

На основе собрания Диего, коллекции вдовы художника Анетты Арм и даров младшего брата Бруно был образован Фонд Альберто Джакометти в Цюрихе. Небольшая выставка, включавшая 60 работ Джакометти, основная часть которых была предоставлена фондом, отразила все периоды творчества мастера от раннего автопортрета, выполненного под влиянием отцовской живописи, до последнего (неосуществленного) проекта — скульптурной композиции для площади перед Чейз Манхэттен банком в Нью-Йорке.

Во Франции он заинтересовался проблемой соотношения в скульптуре массы и пространства, которую пытался решить, создавая так называемые "скульптуры в клетке".

Ранние работы Джакометти выполнены в реалистичной манере, однако позже он переключился на конструкции наподобие объёмных коллажей, а также испытал влияние сюрреализма и кубизма . На протяжении нескольких лет он изучал искусство Древней Греции, Африки, Океании и древней Америки, что впоследствии подтолкнуло его к созданию знаменитых на весь мир тонких фигур, выражающих характерное для французского авангарда чувство изолированности личности. В 1927 году работы скульптора были представлены в Салоне Тюильри, а пять лет спустя состоялась его первая персональная выставка. С началом оккупации Франции Джакометти отправился в Женеву и вынужден был оставаться в Швейцарии до конца войны.

В 1945 Джакометти вернулся в Париж и активно включился в художественную жизнь французской столицы. Участие в групповых выставках, персональные ретроспективы, а также дружба с и Жаном Жене , которые посвятили его творчеству несколько статей, принесли скульптору широкую известность в Европе. В послевоенный период сложился устойчивый стиль мастера, определивший его место в искусстве XX века, - в сильно вытянутых фигурах, буквально разрезающих собой пространство, Джакометти нашёл точное решение проблемы дематериализации объекта со смещением акцента на пустоту. Ближе к концу жизни Джакометти отдавал предпочтение живописи.

"Вечерняя Москва" предлагает вашему вниманию подборку самых известных произведений одного из главных скульпторов XX века.

"Композиция (Мужчина и женщина)" (1927)

Многие кубистические композиции Джакометти выстроены вокруг ребристых форм, будто спаянных из параллельных планок. Данная скульптура вызывает ассоциации не то с деталями промышленных конструкций неизвестного назначения, не то с музыкальными инструментами. Округлые (женские) формы находятся в состоянии непрерывного взаимодействия с прямоугольниками, символизирующими мужское начало – вместе они образовывают нечто вроде вечного двигателя.

"Подвешенный шар" (1931)

В этой знаменитой сюрреалистической конструкции сферический объём с выемкой, раскачиваясь на нити, касается серповидной формы, вызывая острые осязательные ощущения у зрителей. Довольно агрессивная работа, исполненная чистого эротизма, произвела сильное впечатление на Андре Бретона и .