Иван Сергеевич Тургенев

«Хорь и Калиныч»

Поразительна разница между внешностью и бытом мужиков Орловской и Калужской губерний. Орловский мужик мал ростом, сутуловат, угрюм, живёт в осиновых избёнках, ходит на барщину и носит лапти. Калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок, глядит смело, лицом чист и бел, торгует и по праздникам ходит в сапогах.

Охотясь в Жиздринском уезде, я познакомился с калужским помещиком Полутыкиным. Несмотря на некоторые странности, Полутыкин был страстным охотником и отличным человеком. В первый же день он пригласил меня переночевать к себе в имение. Однако до имения было далеко, поэтому по пути мы заехали к Хорю, одному из мужиков Полутыкина.

Его усадьба, состоявшая из нескольких сосновых срубов, возвышалась на расчищенной лесной поляне. Хоря не оказалось дома. Нас встретил его сын Федя и провёл в избу. В избе было чисто, не видно было ни прусаков, ни тараканов. Вскоре на телеге к дому подкатили остальные сыновья Хоря — шесть молодых великанов, очень похожих друг на друга. Мы сели в телегу и через полчаса уже въезжали на двор господского дома.

За ужином я спросил Полутыкина, почему Хорь живёт отдельно от прочих мужиков. Полутыкин рассказал, что примерно 25 лет назад дом Хоря в деревне сгорел, и он пришёл к отцу Полутыкина с просьбой переселить его на болото, пообещав за это платить хороший оброк. Полутыкин-старший согласился и положил Хорю оброку 50 рублей. С тех пор Хорь разбогател и теперь платит уже целых 100 рублей оброку. Полутыкин предлагал Хорю откупиться, но тот отказывался, ссылаясь на нехватку денег.

На следующий день мы опять отправились на охоту. Проезжая через деревню, мы остановились у низенькой избы, чтобы захватить с собой Калиныча, высокого и худого крестьянина лет сорока. Калиныч был человеком самого весёлого и кроткого нрава. Он каждый день ходил с барином на охоту, и без него Полутыкин не мог ступить и шагу.

В полдень, когда жара стала особенно сильной, Калиныч отвёл нас на свою пасеку, в самую глушь леса, и угостил свежим мёдом. На следующий день Полутыкин уехал по делам в город. На охоту я поехал один, а на обратном пути завернул к Хорю. Сам Хорь оказался лысым, низкого роста, плечистым мужиком с курчавой бородой. Беседуя с Хорём, я заметил, что он был человеком себе на уме.

Ночевать я остался на сеновале у Хоря. Утром, за завтраком, я спросил у Хоря, почему все дети, все, кроме Феди, женатые, живут вместе с ним. «Сами хотят, так и живут» — ответил Хорь. Внезапно за дверью раздался знакомый голос и в избу вошёл Калиныч с пучком полевой земляники для своего друга Хоря. Не ожидал я таких «нежностей» от мужика.

Следующие три дня я провёл у Хоря, с удовольствием наблюдая за Хорём и Калинычем. Оба приятеля были совсем не похожи друг на друга. Хорь был рационалист, человек положительный и практический. Калиныч же был мечтательным романтиком и идеалистом. Хорь прекрасно обустроился, завёл большую семью, накопил денег, ладил с барином и прочими властями. Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как. Когда-то у него была жена, которую он боялся, а детей не было вовсе. Хорь насквозь видел господина Полутыкина, а Калиныч благоговел перед своим господином. Калиныч стоял ближе к природе, он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей, пчелы ему давались. Хорь же был ближе к обществу.

Узнав, что я бывал за границей, Хорь расспрашивал меня о тамошних устоях и обычаях. Калиныч больше интересовался описаниями природы и городов. Познания Хоря были по-своему обширны, но, в отличие от Калиныча, читать он не умел. Баб Хорь презирал от всей души, и часто тешился и издевался над ними. Он часто подтрунивал над Калинычем, что тот не умеет жить и даже не может себе справить сапог. Калиныч обладал хорошим голосом, часто пел, и Хорь охотно подпевал ему.

На четвёртый день Полутыкин прислал за мной. Мне было жаль расставаться с Хорём и Калинычем. Пересказала Юлия Песковая

В произведении «Хорь и Калиныч» Иван Тургенев выступает как зрелый мастер народного рассказа. В рассказе писатель изображает мужественных людей, у которых прослеживаются яркие народные черты. Одним из важных правил Тургенева является нравственность и достоинство русского человека.

Перед читателем предстает охотник, а для Тургенева охотничья страсть – это главная черта русского человека. Писатель демонстрирует читателю объединяющее дело для барина и мужика. Этот момент и позволяет начать автору свое повествование, в котором четко прослеживаются взаимные отношения рассказчика и народа. Чтобы избежать односторонности во взгляде на мир, писатель рассказывает от лица охотника, заинтересовывая читателя.

В рассказе «Хорь и Калиныч» ощущается простота устной народной речи. У читателя складывается впечатление, будто сама жизнь преподносит нам все яркие, а главное народные характеры, включая прекрасную природу. В это время творческие усилия писателя остаются не заметными. Тургенев представляет читателю два крестьянских характера, которые являются представителями коренной силы нации. Автор подчеркивает, что пока существует крепостное право, светлое будущее ни кому не светит: ни крестьянину, ни дворянину. Данная проблема является общенациональной.

Итак, перед нами главный герой рассказа Хорь. Автор характеризует его как положительного и практического человека, который к тому же еще рационалист. Читатель становится свидетелем того, как Хорю, который поселился на болоте, удается разбогатеть. Писатель характеризует своего героя умелым, умным и покорным. Конечно, он живет не в самых хороших условиях, однако, он умудряется не просто устроить свою жизнь, собрав деньги, он стоит близко к людям.

Написан он был в 1847 году и увидел свет благодаря публикации в журнале «Современник». Произведение стало первым в цикле под названием «Записки охотника». «Хорь и Калиныч», как и все последующие сюжеты цикла, рассказывает о нехитрой жизни простых русских крестьян. Литературным направлением текста является реализм.

Вконтакте

Одноклассники

Для знакомства с автором рекомендуется читать «Хорь и Калиныч» полностью, но на это не всегда хватает времени. В таком случае можно прочитать рассказ в сокращении . Следующий далее краткий пересказ «Хорь и Калиныч» является подробным и полным, не уступающим по качеству текстам признанного сайта брифли. Но для более полного понимания, сначала будут приведены основные действующие лица и план рассказа.

Основные действующие лица

Рассказ посвящён жизни русского народа, поэтому главными героями повествования являются следующие лица:

• Хорь - плотный мужчина почти старик, живущий в лесу вместе с большой семьёй.
• Калиныч - тоже главный герой произведения, противоположность Хоря и в то же время его друг, мужчина среднего возраста, занимающийся сбором мёда и помогающий в охоте барину.
• автор не является крестьянином, он барин, познакомившийся с главными героями благодаря охоте, но поскольку от его лица идёт повествование, то он тоже основной персонаж.

В рассказе есть и второстепенные персонажи , не обладающие ключевыми ролями в рассказе, к ним относятся:

• помещик Полутыкин, оказавший гостеприимство автору;
• Федя и остальные сыновья Хоря.

План рассказа

Рассказ является небольшим , но и в нём можно просмотреть композиционные единицы, по которым его можно поделить на следующие части:

• встреча с помещиком;
• знакомство с домом Хоря;
• охота с Калинычем;
• удивительное сравнение двух друзей.

Рассказик начинает своё повествование с объяснения разницы между двумя российскими губерниями, через которые он проезжал, чтобы добраться до места охоты. Есть Орловская губерния, а есть Калужская . И так велика между ними разница, что по внешности мужика сразу можно сказать, откуда он, и каков его быт. Если человек небольшого роста, сутулится да угрюмится и в лаптях ходит, то ютится он наверняка в избе, сделанной из осиновых брёвен и расположенной на поле, ходит на барщину, а значит, живёт в Орловской губернии.

Если же мужик видный , ростом высокий, смелый и красивый, то занят он торговлей маслом или дёгтем, по праздникам не прочь надеть нарядные сапоги, а живёт он в одной из изб Калужской губернии.

Не пропустите: художественный прием в литературе и русском языке.

Встреча с помещиком

В Калужской губернии был помещик по фамилии Полутыкин. С ним автор познакомился во время охоты в Жиздринском уезде. Помещик оказался неплохим человеком , хотя и не лишённым некоторых странностей. В частности, он был поклонником западных традиций, что проявлялось у него в виде страсти к изменению вкуса блюд. Он очень ценил своего повара, который был способен приготовить мясо так, что казалось, будто это рыба, а рыба у него получалась со вкусом грибов.

Кроме того, он был охоч до богатых невест , отцы которых давали ему от ворот поворот, на что он постоянно жаловался всем друзьям. Анекдоты, рассказанные Полутыкиным не отличались разнообразием, это вообще была одна и та же шутка, нисколько не казавшаяся смешной.

Однако чудачества не мешали ему быть гостеприимным, так что он пригласил автора к себе в имение и получил согласие. По пути же новым знакомым пришлось заехать к одному из оброчных мужиков помещика - Хорю.

Знакомство с домом Хоря

Как и полагается калужскому мужику, Хорь имел просторный дом из нескольких сосновых строений. Располагался он в живописном месте - на поляне посреди леса. Вместо хозяина, который отлучился из дома, гостей встретил его двадцатилетний сын по имени Фёдор. Провёл в избу, которая оказалось чистой и аккуратной, без лишней мебели. Не было там ни тараканов, ни каких других насекомых. Кроме того, на столе вскоре оказалось угощение в виде хлеба с квасом и солений .

Спустя время домой вернулись ещё шесть сыновей Хоря. Все они были статными и ладными - настоящие великаны. Они за полчаса доставили помещика с гостем на телеге в имение.

Настало время ужина, и автора разобрало любопытство, почему это Хорь живёт в удалении от остальных домов. Помещик поведал историю, согласно которой мужик потерял дом четверть века назад в результате пожара. Тогда ещё имение принадлежало не самому Полутыкину, а его отцу. К нему и пришёл Хорь с просьбой разрешить ему поселиться на болоте вдали от соседей и не ходить на барщину. Помещик дал своё согласие , за что получал оброк в размере 50 рублей, по тем временам огромную сумму.

Но впоследствии она увеличилась до 100 рублей, поскольку Хорь разбогател путём удачной торговли. За эту его деловитую хватку и отшельничество он, кстати, и получил своё необычное прозвище. Потом помещик даже предложил мужику откуп, но тот сказал, что таких денег у него якобы нет.

Охота с Калинычем

Наступил следующий день, и автор с помещиком снова отправились на охоту. Путь их лежал через деревню , в которой пришлось сделать остановку у невысокой избы - дома крестьянина Калиныча. Это был голубоглазый, высокий и худощавый сорокалетний человек, характер которого называли весёлым, но кротким. Он был верным спутником помещика на охоте, помогал носить сумку и ружьё, подавал воду и еду, подмечал цель и устраивал привалы. Барин очень ценил всё это.

Охота затянулась до полудня, который принёс с собой невыносимую жару. Спрятаться от неё было решено на пасеке Калиныча, расположенной в глубине леса. Там охотники смогли отдохнуть и угоститься свежим сладким мёдом.

Два друга

Поохотиться было решено и на другой день, но у Полутыкина с соседом Пичуковым появились дела в городе, и автор отправился в путь один. Когда пришло время возвращаться, он решил ещё раз заглянуть в усадьбу Хоря. На этот раз ему удалось застать хозяина, который оказался низким, но плечистым, лысым и бородатым мужиком. Чем-то даже напомнил рассказчику Сократа. Хорь оставил впечатление человека, который сам себе на уме.

Но ночь автор решил провести именно у крестьянина. Ему отвели место на сеновале, а утром накормили завтраком. Во время трапезы гость поинтересовался у хозяина, почему его взрослые сыновья, которые к тому времени почти все уже были женатыми, живут с отцом . Хорь вдаваться в пространные разговоры не стал, попросту ответил, что дети сами так хотят. А Феде в отцовском доме хорошо и одному, он жениться не спешит, поскольку, как и отец, ничего хорошего в женщинах не видит. Но Хорь сыну на это утверждал, что жена нужна хотя бы как работница для мужа.

Потом рассказчик и нежеланием крестьянина откупаться от барина поинтересовался. Всё не верилось ему, что имея возможность платить большой оброк в 100 рублей и даже больше, Хорь не накопил ещё денег на достойный откуп. Однако мужик дал расплывчатый ответ, в котором угадывалось, что с помещиком ему спокойнее , и он лучше будет платить известную ему сумму, чем решится на новую жизнь.

Тем временем у Хоря появился новый гость с подарком в виде пучка земляники. Им оказался не кто иной, как Калиныч. Его появление и необычный сюрприз удивили автора.

Оказалось, что два этих таких разных человека в жизни были друзьями. Это автор понял за те три дня, что провёл в гостях у Хоря, который при ближайшем рассмотрении оказался очень положительным и практичным человеком, настоящим рационалистом. В противоположность своему другу Калиныч оказался мечтателем и идеалистом, такой себе романтик. Кроме того, гость обнаружил для себя следующие противоположности в характерах приятелей .

Немало было различий и в интересах мужиков. В беседе с автором один из них интересовался устройством заграничных городов и их традициями, в то время как другой любил слушать рассказы о красотах природы. Первым, конечно, был Хорь, который обладал обширными знаниями, хотя не умел даже читать и почти никого из сыновей не выучил. А вторым был Калиныч, оказавшийся вполне грамотным, а ещё имевшим отличный голос. Благодаря последнему качеству и умению играть на балалайке, он часто пел песни, которые подхватывал его приятель.

Несмотря на наличие семьи, Хорь неважно относился к женскому полу, попросту презирал. Это выливалось в издевательства и шутки над женщинами. Хотя жена его была сварливой и запросто командовала невестками, но супруга уважала и слушалась. Замолкала по первому слову.

А также он по-дружески посмеивался и над другом, которого считал неподготовленным к жизни, из-за чего не имевшим ничего за душой, даже простых сапог. Хотя Калиныч давно мог обзавестись каким-никаким имуществом, ведь был чуть ли не правой рукой помещика в охоте.

От Хоря же рассказчик и узнал много нового о жизни народа. Например, о том, что важным событием в деревне считается появление тележки с косами посреди лета. Человек в кафтане, занимающийся их продажей, отдавал свой товар по полтора рубля, если платили сразу, и в два раза больше, когда просили в долг. Конечно, перед самым покосом все брали инструменты в долг, а расплачивались за них через несколько недель в кабаке. Ушлые власти даже пытались сами заниматься такой перепродажей, но мужики были лишены возможности поторговаться и рассмотреть товар, так что у помещиков это дело не пошло.

Продавались таким образом ещё и серпы, но за такими покупками ходили в основном женщины, и дело нередко заканчивалось дракой. Но бабы занимались не только приобретением инструментов, но и продажей своих и мужниных вещей. Дело в том, что в губернию часто заезжали скупщики ткани для бумажной фабрики. Звали их «орлами», хотя своим поведением они такого благородного названия не оправдывали. Орлы покупали тряпки за гроши, а увлекавшиеся женщины зачастую отдавали не только ненужные вещи, но и новые да хорошие. Поэтому мужикам приходилось зорко следить за своими жёнами, как только проходил слушок о появлении скупщика тряпья.

Автор наслаждался обществом новых знакомых, ему нравились их рассказы о той жизни, с которой он, благодаря своему высокому происхождению, никогда бы не столкнулся, и о ней не узнал. Но вскоре помещик прислал за ним людей, и рассказчику пришлось уехать, хотя и было жаль расставаться с этими необычными крестьянами. А ещё через день он покинул и дом Полутыкина, благодарный за гостеприимство хозяина.

Анализ произведения

Рассказ Тургенева «Хорь и Калиныч» прекрасен в своей простоте. Он посвящён двум абсолютно разным людям , дружбе которых не мешает разница в характерах, интересах и благосостоянии. Их общим увлечением можно назвать разве что музыку, которую с удовольствием любят они сыграть на балалайке и сопроводить песней.

Такие разные нравы дополняют друг друга и объединяют в себе характеры всего русского народа. Ведь люди России не только практичные, но и творческие. В них есть как рациональное зерно, так и склонность к мечтательности.

Кому случалось из Болховского уезда перебираться в Жиздринский, того, вероятно, поражала резкая разница между породой людей в Орловской губернии и калужской породой. Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах. Орловская деревня (мы говорим о восточной части Орловской губернии) обыкновенно расположена среди распаханных полей, близ оврага, кое-как превращенного в грязный пруд. Кроме немногих ракит, всегда готовых к услугам, да двух-трех тощих берез, деревца на версту кругом не увидишь; изба лепится к избе, крыши закиданы гнилой соломой… Калужская деревня, напротив, большею частью окружена лесом; избы стоят вольней и прямей, крыты тесом; ворота плотно запираются, плетень на задворке не разметан и не вываливается наружу, не зовет в гости всякую прохожую свинью… И для охотника в Калужской губернии лучше. В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет, в Калужской, напротив, засеки тянутся на сотни, болота на десятки верст, и не перевелась еще благородная птица тетерев, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка своим порывистым взлетом веселит и пугает стрелка и собаку.

В качестве охотника посещая Жиздринский уезд, сошелся я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным человеком. Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинения Акима Нахимова и повесть Пинну , заикался, называл свою собаку Астрономом; вместо однако говорил одначе и завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба – грибами, макароны – порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции. Но, за исключением этих немногих и незначительных недостатков, г-н Полутыкин был, как уже сказано, отличный человек.

В первый же день моего знакомства с г. Полутыкиным он пригласил меня на ночь к себе.

– До меня верст пять будет, – прибавил он, – пешком идти далеко; зайдемте сперва к Хорю. (Читатель позволит мне не передавать его заиканья.)

– А кто такой Хорь?

– А мой мужик… Он отсюда близехонько.

Мы отправились к нему. Посреди леса, на расчищенной и разработанной поляне, возвышалась одинокая усадьба Хоря. Она состояла из нескольких сосновых срубов, соединенных заборами; перед главной избой тянулся навес, подпертый тоненькими столбиками. Мы вошли. Нас встретил молодой парень, лет двадцати, высокий и красивый.

– А, Федя! Дома Хорь? – спросил его г-н Полутыкин.

– Нет. Хорь в город уехал, – отвечал парень, улыбаясь и показывая ряд белых как снег зубов. – Тележку заложить прикажете?

– Да, брат, тележку. Да принеси нам квасу.

Мы вошли в избу. Ни одна суздальская картина не залепляла чистых бревенчатых стен; в углу перед тяжелым образом в серебряном окладе теплилась лампадка; липовый стол недавно был выскоблен и вымыт; между бревнами и по косякам окон не скиталось резвых прусаков, не скрывалось задумчивых тараканов. Молодой парень скоро появился с большой белой кружкой, наполненной хорошим квасом, с огромным ломтем пшеничного хлеба и с дюжиной соленых огурцов в деревянной миске. Он поставил все эти припасы на стол, прислонился к двери и начал с улыбкой на нас поглядывать. Не успели мы доесть нашей закуски, как уже телега застучала перед крыльцом. Мы вышли. Мальчик лет пятнадцати, кудрявый и краснощекий, сидел кучером и с трудом удерживал сытого пегого жеребца. Кругом телеги стояло человек шесть молодых великанов, очень похожих друг на друга и на Федю. «Все дети Хоря!» – заметил Полутыкин. «Все Хорьки, – подхватил Федя, который вышел вслед за нами на крыльцо, – да еще не все: Потап в лесу, а Сидор уехал со старым Хорем в город… Смотри же, Вася, – продолжал он, обращаясь к кучеру, – духом сомчи: барина везешь. Только на толчках-то, смотри, потише: и телегу-то попортишь, да и барское черево обеспокоишь!» Остальные Хорьки усмехнулись от выходки Феди. «Подсадить Астронома!» – торжественно воскликнул г-н Полутыкин. Федя, не без удовольствия, поднял на воздух принужденно улыбавшуюся собаку и положил ее на дно телеги. Вася дал вожжи лошади. Мы покатили. «А вот это моя контора, – сказал мне вдруг г-н Полутыкин, указывая на небольшой низенький домик. – Хотите зайти?» – «Извольте». – «Она теперь упразднена, – заметил он, слезая, – а все посмотреть стоит». Контора состояла из двух пустых комнат. Сторож, кривой старик, прибежал с задворья. «Здравствуй, Миняич, – проговорил г-н Полутыкин, – а где же вода?» Кривой старик исчез и тотчас вернулся с бутылкой воды и двумя стаканами. «Отведайте, – сказал мне Полутыкин, – это у меня хорошая, ключевая вода». Мы выпили по стакану, причем старик нам кланялся в пояс. «Ну, теперь, кажется, мы можем ехать, – заметил мой новый приятель. – В этой конторе я продал купцу Аллилуеву четыре десятины лесу за выгодную цену». Мы сели в телегу и через полчаса уже въезжали на двор господского дома.

– Скажите, пожалуйста, – спросил я Полутыкина за ужином, – отчего у вас Хорь живет отдельно от прочих ваших мужиков?

Рассказ начинается рассуждением автора о том, чем и как различаются люди, живущие в Орловской губернии и Калужс-кой. "Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, гля-дит изподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит па барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; Ка-лужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых из-бах, высок ростом, глядит смело, весело, лицом чист и бел, тор-гует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах". Срав-нивается внешний вид селений (также не в пользу Орловский деревни). В смысле охоты Калужская губерния также луч-ше. В качестве охотника посещая Жиздринский уезд, автор по-знакомился с одним калужским помещиком - Полутыкиным. Помещик был чудаковатый, имел свои некоторые слабости, но отличался гостеприимством. В первый же день он пригласил автора переночевать к себе в имение. Однако до имения было далеко, поэтому вначале Полутыкин предложил зайти к Хорю, одному из своих мужиков. Помещик с гостем отправляются на выселки, но Хоря не оказывается дома. Они видят лишь избу, в которой нет ничего лишнего (есть лишь образ, лампадка, необ-ходимая мебель). В избе находятся шестеро детей Хоря разных возрастов. Не дождавшись хозяина, гости уезжают. За ужином автор спрашивает Полутыкина, почему Хорь у него живет от-дельно, и тот рассказывает, что примерно 25 лет назад дом Хоря в деревне сгорел, и он пришел к отцу Полутыкииа с просьбой переселить его па болото, на выселки, пообещав за такое разре-шение платить хороший оброк. Полутыкии-старший согласил-ся и положил Хорю оброку 50 рублей. Тот повёл хозяйство как подобает, разбогател и теперь платит уже целых 100 рублей оброку. Полутыкин сказал, что он даже собирается "еще наки-нуть". Полутыкин неоднократно предлагал Хорю откупиться, по тот отказывался, ссылаясь на то, что у него якобы нет де-нег. На следующий день автор с Полутыкиным опять отправля-ются на охоту. Полутыкин заглядывает в одну из изб и берёт с собой мужика, Калиныча, крестьянина лет сорока, высокого, худого. Калиныч, как о нем отзываются все в округе, очень доб-рый человек. Он крайне заботливо относится к своему хозяи-ну, присматривая за ним, как "за малым дитем", уважительно - к гостю "прислуживая ему, но без раболепства". В полдень, когда жара становится особенно сильной, Калиныч отводит их к себе на пасеку, угощает свежим медом. За разговором Полутыкип сообщает автору, что хотя Калиныч добрый, услужливый и щедрый мужик, все же содержать хозяйств в исправности не может, так как Полутыкин его все время отвлекает, то берет с собой на охоту, то по другим нуждам. На следующий день Полутыкии уезжает по делам в город. Автор один идет на охоту, а на обратном пути заворачивает к Хорю. На пороге избы его встречает старик - лысый, низкого роста, плечистый. Это был Хорь. Автору он напоминает Сокра-там "такой же высокий шишковатый лоб, такие же маленькие глазки, такой же курносый нос". Беседуя с Хорем о разных пред-метах (о посеве, об урожае, о крестьянском быте), автор отме-чает, что тот "себе на уме". Так, например, на вопрос, почему он не откупится от барина, Хорь не отвечает напрямую, но вместе с тем дает понять, что за барином ему спокойнее, так как он "сво-его барина знает, и оброк свой знает". Ночевать автор остается на сеновале у Хоря, а утром, за завтраком, отмечает, что все в семье Хоря народ рослый, здоровый. Автор удивляется, поче-му все дети, даже взрослые, со своими собственными семьями, живут вместе с Хорем. Тот отвечает, что никого не неволит, что "сами хотят, так и живут". Лишь один его сын не женат, Федя. Хорь пытается уговорить сына жениться, а на вопрос Феди, за-чем ему жениться и "что в бабе хорошего", Хорь разъясняет. "Баба - работница, баба - мужику слуга". Внезапно к Хорю в гости приходит Калиныч. Он приносит в руках пучок полевой земляники и отдает его своему другу Хорю. Автор удивляется наличию в мужике таких "нежностей". Автор отправляется на охоту и попутно размышляет о двух, казалось бы, противоположных, но вместе с тем дополняющих друг друга характерах Хоря и Кадииыча. Хорь был "человек по-ложительный, практический, административная голова, раци-оналист", Калиныч - напротив, принадлежал к числу "идеали-стов, романтиков, людей восторженных и мечтательных". Хорь понимал действительность, он обустроился, накопил денег, ла-дил с барином и прочими властями. Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как. Хорь расплодил большое семейство, по-корное и единодушное. У Калппыча была когда-то жена, кото-рую он боялся, а детей не было вовсе. Хорь насквозь видел гос-подина Полутыкина, Калнныч благоговел перед своим госпо-дином. Хорь говорил мало, посмеивался, был "себе на уме". Калииыч говорил с жаром, хотя "и не пел соловьем, как бойкий фабричный человек". У Калиныча были и некоторые достопн- ства, отсутствовавшие у Хоря (которые признавал и сам Хорь): например, он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей, пчелы ему давались. Хорь лично попросил Калнныча ввести в конюшню только что купленную лошадь, что тот и сде-лал. Калиныч как бы стоял ближе к природе, а Хорь - к людям и обществу. Калнныч не любил рассуждать и всему верил сле-по. Хорь возвышался даже до иронического взгляда на жизнь. Он много видел, много знал. Хорь живо интересуется новым - узнав, что автор бывал за границей, он спрашивает о тамошних административных и государственных устоях, обычаях. Кали-ныч, напротив, больше интересовался описаниями природы, гор, водопадов. Автор делает вывод, что "Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих пре-образованиях. Русский человек так уверен в своей силе и кре-пости, что он не прочь и поломать себя. Он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед. Что хорошо - то ему и правится, что разумно - того ему и подавай, а откуда оно идет, - ему все равно. Его здравый смысл охотно подтрунит над сухопарым немецким рассудком; но немцы, по словам Хоря, лю-бопытный народец, и поучиться у них он готов". Несмотря на обширные знания и эрудицию, Хорь, в отличие от Калиныча, читать не умел. Баб Хорь презирал "от глубины души" и "в ве-селый час тешился и издевался над ними". Хорь часто подтру-нивал над Калинычем, что он не умеет жить и что даже сапог не может стребовать себе с хозяина. Калиныч обладал хорошим голосом и часто пел. Хорь охотно подпевал ему. У Калиныча на пасеке было очень чисто (иначе пчелы бы жить не стали), Хорь особой чистоты не придерживался. Хорь интересуется, есть ли у автора вотчина, и когда тот отвечает, что есть, но он там не живет, а "больше с ружьишком пробавляется", Хорь говорит "ну и правильно, батюшка делаешь. Стреляй себе на здоровье тете-ревов да старосту меняй почаще".

Хорь и Калиныч

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке http://turgenevivan.ru/ Приятного чтения! Хорь и Калиныч. Иван Сергеевич Тургенев Кому случалось из Болховского уезда перебираться в Жиздринский, того, вероятно, поражала резкая разница между породой людей в Орловской губернии и калужской породой. Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах. Орловская деревня (мы говорим о восточной части Орловской губернии) обыкновенно расположена среди распаханных полей, близ оврага, кое-как превращенного в грязный пруд. Кроме немногих ракит, всегда готовых к услугам, да двух-трех тощих берез, деревца на версту кругом не увидишь; изба лепится к избе, крыши закиданы гнилой соломой… Калужская деревня, напротив, большею частью окружена лесом; избы стоят вольней и прямей, крыты тесом; ворота плотно запираются, плетень на задворке не разметан и не вывалился наружу, не зовет в гости всякую прохожую свинью… И для охотника в Калужской губернии лучше. В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет; в Калужской, напротив, засеки тянутся на сотни, болота на десятки верст, и не перевелась еще благородная птица тетерев, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка своим порывистым взлетом веселит и пугает стрелка и собаку. В качестве охотника посещая Жиздринский уезд, сошелся я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным человеком. Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один я тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинения Акима Нахимова и повесть Пинну; заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однако говорил одначе и завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба - грибами, макароны - порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции. Но, за исключением этих немногих и незначительных недостатков, г-н Полутыкин был, как уже сказано, отличный человек. В первый же день моего знакомства с г. Полутыкиным он пригласил меня на ночь к себе. - До меня верст пять будет, - прибавил он, - пешком идти далеко; зайдемте сперва к Хорю. (Читатель позволит мне не передавать его заиканья.) - А кто такой Хорь? - А мой мужик… Он отсюда близехонько. Мы отправились к нему. Посреди леса, на расчищенной и разработанной поляне, возвышалась одинокая усадьба Хоря. Она состояла из нескольких сосновых срубов, соединенных заборами; перед главной избой тянулся навес, подпертый тоненькими столбиками. Мы вошли. Нас встретил молодой парень, лет двадцати, высокий и красивый. - А, Федя! Дома Хорь? - спросил его г-н Полутыкин. - Нет, Хорь в город уехал, - отвечал парень, улыбаясь и показывая ряд белых, как снег, зубов. - Тележку заложить прикажете? - Да, брат, тележку. Да принеси нам квасу. Мы вошли в избу. Ни одна суздальская картина не залепляла чистых бревенчатых стен; в углу, перед тяжелым образом в серебряном окладе, теплилась лампадка; липовый стол недавно был выскоблен и вымыт; между бревнами и по косякам окон не скиталось резвых прусаков, не скрывалось задумчивых тараканов. Молодой парень скоро появился с большой белой кружкой, наполненной хорошим квасом, с огромным ломтем пшеничного хлеба и с дюжиной соленых огурцов в деревянной миске. Он поставил все эти припасы на стол, прислонился к двери и начал с улыбкой на нас поглядывать. Не успели мы доесть нашей закуски, как уже телега застучала перед крыльцом. Мы вышли. Мальчик лет пятнадцати, кудрявый и краснощекий, сидел кучером и с трудом удерживал сытого пегого жеребца. Кругом телеги стояло человек шесть молодых великанов, очень похожих друг на друга и на Федю. «Все дети Хоря!» - заметил Полутыкин. «Все Хорьки, - подхватил Федя, который вышел вслед за нами на крыльцо, - да еще не все: Потап в лесу, а Сидор уехал со старым Хорем а город… Смотри же, Вася, - продолжал он, обращаясь к кучеру, - духом сомчи: барина везешь. Только на толчках-то, смотри, потише: и телегу-то попортишь, да и барское черево обеспокоишь!» Остальные Хорьки усмехнулись от выходки Феди. «Подсадить Астронома!» - торжественно воскликнул г-н Полутыкин. Федя, не без удовольствия, поднял на воздух принужденно улыбавшуюся собаку и положил ее на дно телеги. Вася дал вожжи лошади. Мы покатили. «А вот это моя контора, - сказал мне вдруг г-н Полутыкин, указывая на небольшой низенький домик, - хотите зайти?» - «Извольте». - «Она теперь упразднена, - заметил он, слезая, - а все посмотреть стоит». Контора состояла из двух пустых комнат. Сторож, кривой старик, прибежал с задворья. «Здравствуй, Миняич, - проговорил г-н Полутыкин, - а где же вода?» Кривой старик исчез и тотчас вернулся с бутылкой воды и двумя стаканами. «Отведайте, - сказал мне Полутыкин, - это у меня хорошая, ключевая вода». Мы выпили по стакану, причем старик нам кланялся в пояс. «Ну, теперь, кажется, мы можем ехать, - заметил мой новый приятель. - В этой конторе я продал купцу Аллилуеву четыре десятины лесу за выгодную цену». Мы сели в телегу и через полчаса уже въезжали на двор господского дома. - Скажите, пожалуйста, - спросил я Полутыкина за ужином, - отчего у вас Хорь живет отдельно от прочих ваших мужиков? - А вот отчего: он у меня мужик умный. Лет двадцать пять тому назад изба у него сгорела; вот и пришел он к моему покойному батюшке и говорит: дескать, позвольте мне, Николай Кузьмич, поселиться у вас в лесу на болоте. Я вам стану оброк платить хороший. - «Да зачем тебе селиться на болоте?» - «Да уж так; только вы, батюшка, Николай Кузьмич, ни в какую работу употреблять меня уж не извольте, а оброк положите, какой сами знаете». - «Пятьдесят рублев в год!» - «Извольте». - «Да без недоимок у меня, смотри!» - «Известно, без недоимок…» Вот он и поселился на болоте. С тех пор Хорем его и прозвали. - Ну, и разбогател? - спросил я. - Разбогател. Теперь он мне сто целковых оброка платит, да еще я, пожалуй, накину. Я уж ему не раз говорил: «Откупись, Хорь, эй, откупись!..» А он, бестия, меня уверяет, что нечем; денег, дескать, нету… Да, как бы не так!.. На другой день мы тотчас после чаю опять отправились на охоту. Проезжая через деревню, г-н Полутыкин велел кучеру остановиться у низенькой избы и звучно воскликнул: «Калиныч!» - «Сейчас, батюшка, сейчас, - раздался голос со двора, - лапоть подвязываю». Мы поехали шагом; за деревней догнал нас человек лет сорока, высокого роста, худой, с небольшой загнутой назад головкой. Это был Калиныч. Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда. Калиныч (как узнал я после) каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устроивал шалаши, бегал за дрожками; без него г-н Полутыкин шагу ступить не мог. Калиныч был человек самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывал во все стороны, говорил немного в нос, улыбаясь, прищуривал свои светло-голубые глаза и часто брался рукою за свою жидкую, клиновидную бороду. Ходил он нескоро, но большими шагами, слегка подпираясь длинной и тонкой палкой. В течение дня он не раз заговаривал со мною, услуживал мне без раболепства, но за барином наблюдал, как за ребенком. Когда невыносимый полуденный зной заставил нас искать убежища, он свел нас на свою пасеку, в самую глушь леса. Калиныч отворил нам избушку, увешанную пучками сухих душистых трав, уложил нас на свежем сене, а сам надел на голову род мешка с сеткой, взял нож, горшок и головешку и отправился на пасеку вырезать нам сот. Мы запили прозрачный теплый мед ключевой водой и заснули под однообразное жужжанье пчел и болтливый лепет листьев. Легкий порыв ветерка разбудил меня… Я открыл глаза и увидел Калиныча: он сидел на пороге полураскрытой двери и ножом вырезывал ложку. Я долго любовался его лицом, кротким и ясным, как вечернее небо. Г-н Полутыкин тоже проснулся. Мы не тотчас встали. Приятно после долгой ходьбы и глубокого сна лежать неподвижно на сене: тело нежится и томится, легким жаром пышет лицо, сладкая лень смыкает глаза. Наконец мы встали и опять пошли бродить до вечера. За ужином я заговорил опять о Хоре да о Калиныче. «Калиныч - добрый мужик, - сказал мне г. Полутыкин, - усердный и услужливый мужик; хозяйство в исправности, одначе, содержать не может: я его все оттягиваю. Каждый день со мной на охоту ходит… Какое уж тут хозяйство, - посудите сами». Я с ним согласился, и мы легли спать. На другой день г-н Полутыкин принужден был отправиться в город по делу с соседом Пичуковым. Сосед Пичуков запахал у него землю и на запаханной земле высек его же бабу. На охоту поехал я один и перся вечером завернул к Хорю. На пороге избы встретил меня старик - лысый, низкого роста, плечистый и плотный - сам Хорь. Я с любопытством посмотрел на этого Хоря. Склад его лица напоминал Сократа: такой же высокий, шишковатый лоб, такие же маленькие глазки, такой же курносый нос. Мы вошли вместе в избу. Тот же Федя принес мне молока с черным хлебом. Хорь присел на скамью и, преспокойно поглаживая свою курчавую бороду, вступил со мною в разговор. Он, казалось, чувствовал свое достоинство, говорил и двигался медленно, изредка посмеивался из-под длинных своих усов. Мы с ним толковали о посеве, об урожае, о крестьянском быте… Он со мной все как будто соглашался; только потом мне становилось совестно, и я чувствовал, что говорю не то… Так оно как-то странно выходило. Хорь выражался иногда мудрено, должно быть, из осторожности… Вот вам образчик нашего разговора: - Послушай-ка, Хорь, - говорил я ему, - отчего ты не откупишься